Скифы пируют на закате - Страница 53

Джамаль, восхищенно цокая, поедал сочные сладковатые ядра. Тонкая скорлупа легко поддавалась нажатию пальцев, и Скиф тоже перекусил на ходу; ореховая мякоть отлично насыщала, и он решил, что пока нет необходимости охотиться. Впрочем, если здесь все звери таковы, то разве можно говорить об охоте? Просто подходи и бей любого… Он покосился на посох, который нес на плече. От него все еще исходил едва заметный медовый аромат. Стоит ли трудиться, делать лук, вырезать стрелы? Эта дубинка прокормит их с Джамалем целый месяц… Разумеется, если они не загремят в местную каменоломню…

За кедровником – или орешником, смотря по тому, как называть этот прибрежный лес, – начались холмы. Они тянулись длинной полосой к северу и к югу, к горам, встававшим на горизонте; их зубчатые красноватые вершины были словно прорисованы охрой на фоне бирюзового неба. Над горами висел золотистый солнечный шар, и Скифу чудилось, что тут он больше и ярче земного светила. Это могло оказаться лишь иллюзией; он чаще видел скупое северное солнце, чем тот расплавленный медный диск, что пылал над африканскими джунглями, горами Таиланда и небоскребами Сингапура.

Склон холма, покрытый все той же мягкой невысокой травой, что росла за лесом, круто задирался вверх, ноги скользили в сочной зелени, и Скиф то и дело пускал в ход свою палку, то втыкая ее в грунт, то протягивая карабкавшемуся следом Джамалю. Потом почва сделалась сухой и плотной, трава исчезла, сменившись кустиками вереска, появились мелкие камни, коловшие ноги. Подъем замедлился. Джамаль уже тяжело дышал и часто смахивал со лба испарину.

Наконец, незадолго до полудня, они очутились на плоской голой вершине, возносившейся над лесом метров на пятьсот. Вид отсюда открывался превосходный: на западе блистала морская гладь – серебристо-сапфировое покрывало, отороченное серыми прибрежными утесами; на юге розовели вершины горного хребта, к которому с севера и востока подкатывало степное половодье. Между холмами и берегом неширокой зеленой полосой вытягивался лес – скопище удивительных деревьев, похожих на кедры, но плодоносящих орехами; тут и там по его краю золотились дурманные рощи, сверкавшие подобно драгоценному металлу на усеяяном изумрудами поясе. Скиф заметил четыре таких участка; до ближайшего – того, где он добыл свой посох, – по прямой насчитывалось километров пять-шесть. Теперь, когда он рассматривал рощу сверху, она казалась совсем небольшой и нестрашной.

Джамаль, раздувая ноздри, уставился в степь. На его смуглом горбоносом лице промелькнуло странное выражение. Казалось, он узнавал эти места, плод собственной фантазии и непостижимого искусства Доктора, и надеялся, что вот-вот из-за ближайшего кургана появится толпа прекрасных амазонок на быстрых скакунах. Скиф повернулся было к нему, собираясь отпустить очередную колкость насчет стрел, арканов и каменоломен, но вдруг над вершинами дурманных деревьев что-то блеснуло, привлекая его внимание, – что-то округлое, выпуклое и золотистое, едва заметное на золотом фоне.

– Погляди! – Он поймал плечо Джамаля.

– Что, дорогой? Что – погляди? Там интереснее. – Князь показал на степь и горы. – А там, – его рука вытянулась к лесу, – мы уже шли, кушали, спали и все видели.

– Выходит, не все. Посмотри на рощу, где мне отшибло память. Ничего не замечаешь?

Джамаль насупил брови, прикрылся ладонью от солнца. С минуту он безмолвствовал, разглядывая золотистый клочок на краю зеленой ленты, потом покачал головой и задумчиво произнес:

– Вах, там все сверкает, глазам больно… Но посередине что-то есть… торчит вровень с деревьями… Как думаешь, племянник, что такое?

– Вроде бы купол… Может, храм или дворец. Почему бы там не быть храму или дворцу?

– Ты меня спрашиваешь, генацвале? Разве я – эх-перд? Ты – эх-перд, ты мне и объясняй! Амазонки когда жили?

– Ну, тысячи три лет назад… Никто точно не знает.

– Точно не надо. Давно жили, вот главное! В старину! Разве тогда строили такое? Ровное и гладкое, как яйцо? – Джамаль нахмурился, и взгляд его вдруг стал сосредоточенным и серьезным.

– Строили всякое, и строили крепко – вон, пирамиды до сих пор стоят, – пробормотал Скиф, потирая висок. – Хотя эта штука в роще выглядит странно… Купол, х-м-м… Подойти бы поближе, посмотреть…

Тут он скривился, выругав себя за недогадливость. Как же, посмотришь! Строение в середине рощи, в защитном кольце деревьев, к нему и в противогазе не подберешься! Разве что в скафандре с кислородными баллонами… Похоже, там и в самом деле святилище… храм, надежно упрятанный от чужих, и от людей, и от зверей…

Как же его построили? Или деревья, выделяющие наркотик, посадили потом? Но кому нужно святое место, куда не добраться, где нельзя дышать, где древесные испарения погружают в беспробудный сон?

Он посмотрел на Джамаля – тот, видимо, тоже призадумался над этими вопросами. Потом лицо князя прояснилось, и он хлопнул Скифа по плечу.

– Вах, дорогой, я понимаю, ты – эх-перд, тебе интересно. Мне тоже интересно, но мы туда не доберемся, уснем и помрем. Верно, да? Значит, я думаю так: пойдем в степь или в горы, встретим людей, познакомимся, выпьем, поговорим. Люди нам все скажут. Я прав, а?

– Прав. Прав, клянусь пятым ребром шайкала! – Скиф покосился на свою дубинку. – С меня хватит, Джамаль. Больше я туда не сунусь!

Святой Харана промолчал, словно подтверждая разумность этого решения. И хоть Скифа снедало любопытство, хоть помнил он слова шефа насчет интересных находок и особой оплаты, приближаться к роще у него не было никакого желания. Не лезь в гадючник без сапог, как говорил майор Звягин. Правильно говорил!